miumau

Книжку сдаем в печать. Дошли до самого страшного письма, состоящего из самой страшной фразы: "Давайте в последний раз внимательно на все посмотрим".
Это - самый безнадежный момент. Я не знаю, ак вы, но я всегда ровно к наступлению этого этапа перестаю видеть в книге что-либо.

По такому поводу вспомнили с мамой древнюю московскую историю, когда великие художники Алимов, Серебровский и Ромадин встретились вечерком, обмывать новую ромадинскую книжку. Это был очередной такой "жирный заказ", где огромная куча иллюстраций, и конечно у всех вовлеченных к концу уже "мозга за мозга заходила", но сдали. И напечатали.
И вот сидят, пьют, три друга, книжка торжественно стоит на столе. И посматривают на виновницу торжества. И бурчат:

- Отличная книжка, но что-то с обложкой не то.
- Что?
- Да все с ней то.
- Ты просто завидуешь.
- Нет, вот не могу понять, но что-то не так!
- Да что там моет быть не так?
Прочитали еще раз внимательно заголовок - ошибки нет.
- Нет, все же как-то что-то не то.

Когда выпили уже совсем много вина, вдруг до Алимова дошло: у лошади на обложке нету хвоста.

- Ой! А хвост-то забыл!

Фон закрашивал, хотел хвост потом поверх нарисовать, и как-то там все так красиво и ровненько было - совсем забылось, что там еще хвоста не хватало.
Вот вечно так - выводишь что-то аккуратненько и увлеченно, так и забудешь, к чему все это вообще.

Ну ладно.
Некоторые, вон, на Энциклопедии Британнике на обложке ошибку сделали.
А на моей презентации продавалась моя книжка, вниз головой вклеенная в обложку.
А еще я подписала штук 10 своих книг, где титул нечаянно стал форзацем, а титула там нет - зато много места для автографа.
А первое издание первой Теминой книжки чуть не ушло в печать с недостающими двумя строчками на первой странице, во введении.
А когда моя мама работала худредом, два разворота в детском журнале поменяли местами, и 8 подписывавших сигнальный номер - не заметили.
Но об этом обо всем лучше не вспоминать.